其三
山观空虚清静门，
从官役吏扰尘喧。
暂因问俗到真境，
便欲投诚依道源。
Ван Чанлин
Три стиха, написанные во дворе ляньши Хуана в улинском монастыре Кайюаньгуань
3.
Монастырь в горах пуст и безмолвен,
у ворот — чистота и покой,
угождая старшим чинушам,
свита пылью клубит мирской.
Но однажды, «спросив о нравах»,
страны бессмертных достигнут,
и тогда возжелают всем сердцем
к Источнику Дао приникнуть.
Честно скажу, что мне не слишком понятно, зачем в стихе 问俗. Комментатор приводит цитату из конфуцианского трактата «Ли цзи» 礼记: 入国而问俗 – «придя в государство, спроси о нравах-обычаях», но контекст мне не ясен: то ли чиновники и свита, спрашивая о нравах всех встречных подряд, придут в место, где живут святые подвижники, то ли это узнавание нравов является необходимым условием для проникновения в это место… Какие будут мнения?
Относительно 问俗, мне кажется верным Ваше второе предположение: «это узнавание нравов является необходимым условием для проникновения в это место».
Для меня более непонятными являются первые две строки перевода. Вы пишете, что «свита пылью клубит мирской». Непонятно о какой «свите» речь? Ведь и 从官, и 役吏 — это, в общем-то, мелкие служащие, и о том, что они «угождают старшим чинушам», в оригинале не разглядел…
Исключительно из комментария, Владимир. Термина 役吏 я не нашел, но 吏 при Тан видимо действительно обозначали именно мелких чиновников. Т.е. 从官 используют, привлекают (役) еще более мелких 吏, как утверждает комментарий, потому, что 须听从上官差遣. Как то так.
Про 役吏 понял. 🙂 Хотя не понял, что это за «старшие» и «младшие» чиновники? И можно ли, в данном случае, говорить о последних, как о «свите» первых?
Теперь я удивляюсь, Владимир))) Уж с чем проблем в танском Китае не было, так это с четким ранжированием чиновников, как по службе, так и по «табели о рангах». У каждого мало мальски крупного чиновника (начиная, скажем, с главы уезда) были непосредственные помощники (чэн), писари, приставы и т.д. Они, собственно и составляли его свиту (особенно в случае выезда), что уж говорить о главах округов, провинций, и столичных деятелях…
Скажу Вам больше: без китайских комментариев мне это стихотворение (как и большая часть стихотворений Ван Чан-лина) совершенно непонятно.
Монастырь вроде «пуст и безмолвен, у ворот — чистота и покой», и вдруг — какие-то мелкие чиновники со своими свитами… Непотребствами всякими занимаются…
За все стихи Вана так сразу не скажу ))), а что касается конкретного стиха, полагаю, что в 1-м двухстрочии идет противопоставление 2-х миров: здесь в монастыре так клево — тишина и покой, а за его пределами мелюзга чиновная суетится, мирскую пыль поднимает. А во 2-м Ван предсказывает, что когда-нибудь это крапивное семя попадет в обитель истинных людей, раскается и захочет приникнуть…
Мне казалось, что обычно в четверостишиях вторая строка бывает развитием первой… А здесь какой-то «большой скачок» получается…
И непонятно (Евгений, простите мне эту непонятливость), вот эти «чинуши» со своей «свитой», они что, пришли на «экскурсию» в монастырь?
И ещё. Как же это «крапивное семя» попадёт «в обитель истинных людей»? Ведь для этого недостаточно просто «спросить о нравах»…
В общем, и это стихотворение мне не по плечу… 🙂 Ладно, пустяки… Как в своё время заметил Ду Фу, 飛揚跋扈為誰雄？
Вряд ли экскурсия. Полагаю, что Ван, будучи в монастыре, просто вспоминает чиновничью жизнь по контрасту с окружающим его покоем. Тут ведь вот какое дело — он всю жизнь сам был мелким чиновником, «поднимал мирскую пыль», а этот стих написал и вовсе в непростое для себя время. Его, после нескольких лет службы помощником начальника уезда в Цзяннине (совр. Нанкин), опять понизили в приставы «вэй» и отправили в тьмутаракань на юг. Самое время подумать о возвышенном и высказать свое «фи» карьерным чаяниям, и бюрократической системе в целом.
Что касается развития, то просто помните, что мы имеем дело с очень лаконичным языком, да еще ограниченным жесткой поэтической формой . Вторая строка вполне развивает первую, просто читаться это должно как-то так: [здесь] в горном монастыре…….[а там, за его пределами] чиновники……
Неизбежно приходится включать воображение, иначе стих так и останется не до конца понятным. Впрочем, излишнее воображение тоже может быть опасно))). Еще одно прокрустово ложе переводчика.
Я имел ввиду, что вторая строка в четверостишии обычно развивает мысль, выраженную в первой, а не противопоставляется ей. И даже при всём лаконизме и ограничениях, если вторая противопоставляется первой, то используется соответствующее слово. Например, 昔別春草綠，今還墀雪盈: чёткое противопоставление 昔/今 (не говорю уже об абсолютном параллелизме этих строк). Или: 山中相送罷，日暮掩柴扉, где вторая строка, продолжает мысль, выраженную в первой. Или: 勸君金屈卮，滿酌不須辭. Примеры можно продолжать: ни в одном из них вторая строка не бывает, если так можно выразиться, «перпендикулярна» первой, всегда — только параллельна. (Во всяком случае, мне не попадались раньше такие, или я просто забыл о таких). Поэтому-то меня и поставил в тупик Ваш перевод. Мне казалось, что раз, в данном случае, (у Ван Чан-лина), в первой строке говорится, что «монастырь в горах пуст и безмолвен, у ворот — чистота и покой», то во второй должно было быть что-то типа «[здесь] даже чиновники X (从官) и чиновники Y (役吏) смиряют (扰) [свои] страстишки (尘喧)。
Вот ещё одно «лыко — в строку»: 醉后未能别，待醒方送君 — вторая строка продолжает мысль первой: 醉后/待醒…
Владимир, мы как-то по новой все начали: откуда опять взялись таинственные 役吏? Комментарий однозначно определяет 役 как глагол 役使, со всеми вытекающими отсюда последствиями, т.е. создает ощущение суеты, а не смирения страстей. Да и последующие строки становятся более логичными. Сейчас суетятся, потом придут в обитель бессмертных и т.д. Не нужно загонять стих в совсем уж жесткую, не корректируемую схему, тем более — это четверостишие, где 1 строка играет роль двухстрочия в классическом уставном восьмистишии.
Евгений, я же не говорю, что Ваш перевод ошибочен, тем более, что Вы пользовались при переводе китайским комментарием. Я говорю о том, что он мне непонятен, и объясняю причины этого. Только и всего. И это, разумеется, только моя проблема, ни в коем случае не Ваша!