蔣捷 (約1245 – 1305后)
《少年游•楓林紅透晚煙青》
楓林紅透晚煙青，客思滿鷗汀。
二十年來，無家種竹，猶借竹為名。
春風未了秋風到，老去萬緣輕。
隻把平生，閑吟閑詠，譜作棹歌聲。
ЦЗЯН ЦЗЭ (ок.1245 – после 1305)
НА МОТИВ «ШАОНЯНЬЮ»
Кленовая роща окрасилась алым, вечерний туман – голубым,
Думы скитальца… Их столько, сколько на отмели чаек –
Двадцать лет ведь уже миновало,
Но нет дома, где бамбук посадить я бы мог –
Взял только слово «бамбук» для прозвища своего.
Весенний ветер ещё не затих, как осенний уже свистит,
Старость пришла – и тысячи уз стали теперь легки.
А только и делал всю жизнь,
Что пел понапрасну, воспевал понапрасну,
Да музыку сочинял для песен рыбачьих…
Перевёл с китайского Владимир Самошин.
© Владимир Самошин, 2018.
Взял только слово «бамбук» для прозвища своего – намёк на прозвище Цзян Цзэ – Бамбуковая гора (竹山).
понапрасну
праздно?
名 по идее не может быть прозвищем. 竹山 это его 号. Вы же не путаете имя и фамилию, нет?
萬緣輕 лучше как-то иначе передать. там же смысл что со старостью уже почти ничего не держит его в этом мире.
閑 праздно…
да и вообще последнюю строку надо продумать. Кажется, там в плане «надо лишь все свои песни праздные за всю жизнь, переделать в рыбацкую песенку»
Имя и фамилию я не путаю. Но в прозвище Цзян Цзэ бамбук всё же присутствует…
Относительно 萬緣輕. Понятно, что смысл такой, о котором Вы пишете. Но тот же смысл прочитывается и в словах о том, что тысячи уз теперь для него не являются обузой, они для него стали чем-то почти невесомым, лёгким. Другое дело, что я не уверен, насколько они искренни, эти его слова…
Насчёт «праздности». Не знаю… Да, Цзян Цзэ отшельничал, но, если так можно выразиться, поневоле – не стал служить только после падения Южной Сун. Так что, возможно, он теперь, оглядываясь, назад, и думает: сочинял-восхвалял, а всё это оказалось напрасным, зря я этим занимался.
О заключительных строках. Мне кажется, что смысл заключительных слов – сожаление о «бесцельно прожитых годах», что все его уверения о том, что сейчас он смотрит на всё легко – всего лишь попытка самообмана. Ведь, первая часть стихотворения вся пропитана сожалением: думы (очевидно, что горькие) переполнили душу. (Шутка ли, двадцать лет скитается, а «ни кола́, ни двора»). Так что, мне кажется, во второй части стихотворения, он просто пытается успокоить себя.