姜夔《翠樓吟•月冷龍沙》

姜夔 (1155 – 1221)

《翠樓吟•月冷龍沙》

淳熙丙午冬,武昌安遠樓成,與劉去非諸友落之,度曲見志。
予去武昌十年,故人有泊舟鸚鵡洲者,聞小姬歌此詞,問之,
頗能道其事,還吳為余言之;興懷昔游,且傷今之離索也。

月冷龍沙,塵清虎落,今年漢酺初賜。新翻胡部曲,聽氈幕元戎歌吹。
層樓高峙。看檻曲縈紅,檐牙飛翠。人姝麗,粉香吹下,夜寒風細。
此地宜有詞仙,擁素雲黃鶴,與君游戲。玉梯凝望久,嘆芳草萋萋千里。
天涯情味。仗酒祓清愁,花銷英氣。西山外,晚來還卷,一帘秋霽。

ЦЗЯН КУЙ (1155 – 1221)

НА МОТИВ «ЦУЙЛОУ ИНЬ»

Зимой года под знаками бин-у, периода правления под девизом чунь-си, в Уча́не завершилось возведение башни Аньюаньло́у.  Я, вместе с Лю Цю-фэем и другими друзьями, пришёл, чтобы принять участие в торжествах по случаю окончания строительства. По этому случаю я сочинил музыку, чтобы выразить свои устремления. Я уехал тогда из Учана на десять лет, а старый друг, пришвартовав, однажды, свою лодку возле островка Попугаев, услышал, как молодая певичка исполняла эти напевные строфы.  Он спросил её, и она немного рассказала ему о своей жизни. Когда я вновь вернулся в У, друг пересказал мне эту историю, и это напомнило мне о радостях прежних путешествий, и в то же время заставило страдать от моего нынешнего одиночества.
 
Луна ледяная над Драконьими песками,
Пыль от чистоты,
Отделена бамбуковой оградой.
Нынешний год «ханьскими пира́ми»
Народ жаловать стали –
Играют новые мелодии из ведомства хубу́,
Слышу: за пологом войлочным
Песни поют.

Ярусы башни – высокие, словно горы,
Смотрю: перила красные изогнутые её окружают,
Клыки стрехи́ – цве́та летящего зимородка.
Рядом – красавицы изящные,
Пудры ароматы над ними витают –
В ночном холодке ветерок
Пудры ароматы сдувает.

Здесь и до́лжно быть стихотворцу,
Что святому подобен,
Что держит в руках белое облако,
Или летит на журавле жёлтом –
Вместе с друзьями позабавиться-повеселиться…
Но с яшмовой башни вдаль подолгу
Глядел я пристально,
Вздыхал, что ароматные травы густы́-густы́,
И тянутся на тысячи ли.
Познал я вкус далёких странствий до края небес,
И чарку с вином держал в руке,
Чтобы светлую отогнать печаль,
Но в «цветах» истощил
Душевные силы свои…

А за горами Западными
Вечер опять, наверно, прекрасен,
И за́ занавеской, в небе осеннем,
Проя́снивает…

Перевёл с китайского Владимир Самошин.

© Владимир Самошин, 2019.

Зимой года под знаками бин-у – зд. 1186 г.
Чунь-си – девиз правления сунского Сяо-цзуна, (с 1174 по 1189 гг.)
Уча́н – город в провинции Хубэй, район в современном городе Ухань той же провинции.
Башня Аньюаньло́у – южная башня в Учане.
Островок Попугаев – на реке Янцзы, в провинции Хубэй, к юго-западу от Ханьяна.
У – зд. по названию древнего княжества У эпохи Пяти династий, располагавшегося, в том числе, и на территории нынешней провинции Хубэй.
Драконьи пески – иносказательно о землях, лежащих по ту сторону Великой стены.
Пыль от чистоты отделена оградой – иносказательно: варварские земли отделены от китайских.
«Ханьскими пирами» народ жаловать стали – т.е. разрешили людям собираться в числе большем, чем по трое. По названию одного из пунктов законодательства династии Хань.
Мелодии из ведомства хубу́ – иначе, мелодии западных инородцев. По названию ведомства, в котором эти мелодии хранились.
Стихотворец <…> летит на журавле жёлтом – аллюзия на стихотворение Цуй Хао (704? – 754) «Башня Жёлтого журавля».
Но в «цветах» истощил – иносказательно: проводя время с певичками.
За занавеской, в небе осеннем – аллюзия, хотя и не очень удачная, на стихотворение Ван Бо (649 – 676) «Палаты Тэнского князя», поскольку в предисловии Цзян Куй пишет, что торжества по случаю завершения строительства башни Аньюаньло́у, проходили зимой. Можно лишь предположить, что в этих строках Цзян Куй говорит о своей тоске по родным местам…

姜夔《翠樓吟•月冷龍沙》: Один комментарий

  1. Имеется перевод Сергея Торопцева:

    姜夔 (1155 – 1221)

    《翠樓吟•月冷龍沙》

    淳熙丙午冬,武昌安遠樓成,與劉去非諸友落之,度曲見志。予去武昌十年,故人有泊舟鸚鵡洲者,聞小姬歌此詞,問之,頗能道其事,還吳為余言之;興懷昔游,且傷今之離索也。

    月冷龍沙,塵清虎落,今年漢酺初賜。新翻胡部曲,聽氈幕元戎歌吹。層樓高峙。看檻曲縈紅,檐牙飛翠。人姝麗,粉香吹下,夜寒風細。
    此地宜有詞仙,擁素雲黃鶴,與君游戲。玉梯凝望久,嘆芳草萋萋千里。天涯情味。仗酒祓清愁,花銷英氣。西山外,晚來還卷,一帘秋霽。

    Над пустыней луна холодна.

    Мелодия «Цуйлоу инь»

    Зимой года бин-у периода чунь-си в Учане была возведена башня Аньюань. Мы с Лю Цюйфэем и ещё несколькими приятелями участвовали в церемонии её открытия, и я написал эту мелодию. Через десять лет я снова приехал в Учан, и приятель рассказал мне, что как-то, пришвартовав лодку на отмели Попугаев, услышал, как юная певичка поет мою давнюю мелодию. Это умилило меня в моем нынешнем одиночестве.

    Над пустыней луна холодна,
    тихий град окружает стена,
    царской милостью нынче гулять дозволяют народу.
    За стеною распелась зурна,
    кочевая музыка слышна
    из шатрового свода.
    Башня взмыла к небесному свету,
    парапетом багряным одета
    до стрехи изумрудного цвета.
    Там полно чаровниц,
    нарумяненных лиц,
    шелестит ветерок до рассвета.

    В месте этом
    оказаться и должно поэту,
    на святом журавле снизойдя с поднебесья
    для забавы со всеми вместе.
    С башни яшмовой вижу вдали,
    что душистые травы легли
    протяженностью в тысячи ли.
    до небесной границы…
    Ритуальным вином можно горечи смыть,
    поумерить в цветах свою прыть.
    А за склоном заката
    сумрак скрылся куда-то,
    и вот-вот прояснится.

    (Перевод Сергея Торопцева)

Добавить комментарий